В преддверии пре-пати вручения Нобелевской премии и конференции Nobilitet, которая пройдет 8 декабря 2018 года в пространстве mOre, мы пообщались с нейрофизиологиней Наной Войтенко о женщинах-лауреатах, которых в этом году три, две из которых — в области химии и физики.
– Первый вопрос к нейробиологу — так отличается ли мозг мужчины и женщины настолько, чтобы мы могли приписывать определенные черты или манеру поведения каждому гендеру?
– Мозг мужчины и женщины, конечно же, отличается. В первую очередь анатомически (морфологически). Например, мозо́листое те́ло (лат. corpus callosum) у женщин больше, чем у мужчин. Есть области головного мозга, которые отличаются функционально, что очень хорошо показывают данные функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Исследования с использованием этого метода показали разницу в работе определенных зон коры головного мозга мужчин и женщин при выполнении определенных тестов.
Но, говоря о манере поведения либо чертах характера, нельзя упускать индивидуальное развитие каждого индивидуума. Очень многое зависит от психотипа, генетики, воспитания, влияние социума.. Поэтому мы можем встретить как эмоциональных мужчин, так и строгих стойких женщин.
– Что привело вас в науку?
– Мне повезло. У меня были очень хорошие учителя физики и математики в школе. Благодаря им я полюбила эти предметы и прислушалась к совету поступать в МФТИ, который в то время был лучшим ВУЗом страны. На пятом курсе для выполнения дипломной работы я попала на кафедру биофизики при Институте физиологии имени Богомольца, которой руководил Платон Григорьевич Костюк. Он стал моим учителем и научным руководителем.
– Какие были ваши первые шаги к статусу «ученый»?
– В отделе Костюка в начале девяностых бурлила настоящая научная жизнь. Здесь было очень интересно. То, что я начала делать как студентка – измерять концентрацию ионов кальция в живых клетках – настолько меня захватило, что я решила поступать в аспирантуру. А это уже начало научной карьеры. Должна сказать, что то, что мы делали в начале 90-х – это было впервые в мире. Если бы не финансовый кризис того времени, который спровоцировал отъезд практически всех моих коллег за рубеж, мы могли бы быть сейчас «впереди планеты всей». Мне тоже пришлось уехать, но и это был очередной шаг в моей научной карьере.
– Первой женщиной-лауреатом премии (физиологии или медицине) стала Герти Кори в 1947 году; с тех пор Нобелевской премии по физиологии или медицине были удостоены ещё 11 женщин. Как вы считаете равны ли силы полов в битве за Нобеля?
– Сейчас – да. Раньше, конечно же, силы были неравны. В первую очередь это связано с тем, что женщина отвлекалась от научной деятельности, а нередко и вообще забрасывала ее, потому что исполняла свои “чисто женские” обязанности. Раньше ведь не было стиральных и посудомоечных машин, которые упрощают быт. Даже памперсов не было, которые сейчас так облегчают уход за ребенком! Женщины не могли уделять достаточно времени науке. А для того чтобы сделать научную работу, которая будет достойна такой высокой награды, как Нобелевская премия, нужно не просто посвятить исследованию много времени – нужно целиком и полностью отдаться науке! Сейчас, с развитием научно-технического прогресса, женщин-лауреатов Нобелевской премии стало больше. Если раньше, начиная с 1903-го, это было редкостью, да и в основном в области литературы или борьбы за мир, то в 2004-м их было уже три в один год! И при чем одна из них – Линда Бак, которая получила премию в области физиологии и медицины за изучение организации обонятельной сенсорной системы. В 2009-м году премии были удостоены 5 женщин-ученых, в 2011-м и 2018-м по три. Так что количество выдающихся женщин в науке увеличивается, и это факт!
– В Академии наук Украины всего 1% женщин среди академиков. Почему?
– На вопрос «почему» можно ответить, посмотрев официальную статистику – средний возраст академиков — 75 лет… Они немного отстали от жизни и вряд ли озабочены вопросом гендерного равенства. Хотя, должна заметить, что уже наметилась положительная динамика: сейчас в НАН Украины 189 академиков, из них 5 женщин. А три года назад было только две.
– Сталкивались ли вы с предвзятым отношением к женщинам-ученым среди коллег?
– Я, к счастью, нет, но это не значит, что этого не происходит. Всегда привожу пример трагической судьбы выдающегося ученого, замечательного нейробиолога Бена Барреса. Бен родился Барбарой. Притеснения на гендерной почве заставили Барбару сменить пол. Только таким образом она смогла доказать, что гендерная дискриминация — не миф. Имея тот же мозг, но в мужской личине, она смогла добиться того, чего безуспешно добивалась, будучи женщиной. Всю жизнь (к сожалению, Бен покинул этот мир в прошлом году) во всех своих публичных выступлениях Баррес уделял несколько минут проблемам гендерного неравенства и половых преследований.
– В международном научном сообществе запускаются программы по увеличению количества женщин в науке. Есть ли такие инициативы, пускай не государственные, в Украине?
– Да, наше общество стремится к подобным инициативам и не только на словах! Есть проект Дівчата STEM (STEM — это science — наука, technology — техника, engineering — инжиниринг и mathematics – математика), направленный на преодоление гендерных стереотипов при выборе профессии, а также на повышение веры девушек в собственные способности и возможность построить STEM карьеру в Украине. Несколько лет назад был запущен проект по отбору 20-ти девушек, каждой из которых назначался ментор. Ментор – это женщина, которая добилась значительных успехов в сфере STEM и может повлиять, направить и поддержать участницу программы. Меня пригласили быть менторкой для одной из девушек STEM. Это было прекрасное знакомство и общение! В этом году моя подопечная поступила в Бостонский Университет, и мне удалось устроить ей экскурсию по одному из ведущих исследовательских институтов Бостона — Broad Institute of MIT и Harvard био медицинскому и геномному исследовательскому центру. Теперь она мечтает работать в этом Институте после окончания учебы. Также совсем недавно произошло замечательное событие — впервые в Украине вручалась премия Л’ОРЕАЛЬ-ЮНЕСКО «Для женщин в науке» (L’Oreal For Women in Science). Три победительницы получили призы по 120 000 грн. Я была членом жюри и должна отметить, что в Украине есть прекрасные женщины-ученые! Очень сложно было выбирать лучших из лучших. Я с гордостью могу назвать Наталью Щербань — кандидатку химических наук из Института физической химии им. Л.В. Писаржевского НАН Украины, Елену Ванееву кандидатку физико-математических наук из Института математики НАН Украины и Марию Байляк, кандидатку биологических наук из Прикарпатского национального университета им. Василия Стефаника, которые стали победительницами
– Каковы шансы ученому, работающему в Украине, претендовать на Нобелевскую премию?
– В данный момент — абсолютно никаких. Разве что по литературе… К большому сожалению, наша страна не финансирует науку на таком уровне, чтобы у ученых была возможность претендовать на такие высоты. Экспериментальная наука – это очень дорогое удовольствие, которое требует иметь в распоряжении новое оборудование, реактивы, средства, позволяющие обеспечить ученому полностью весь исследовательский процесс. А у нас нет возможности закупать простые рабочие реактивы тогда, когда они нам нужны. Я уже не говорю про очень дорогое современное оборудование. Поэтому по сравнению с США, Японией, Англией и Германией – мы пасем задних.
– Расскажите, сталкивались ли вы со случаями плагиата (без имен, скорее интересует вопиющий случай)
– В своем окружении – нет. Но сейчас научная общественность серьезно взялась за борьбу с этим злом. Совсем недавно была отменена защита докторской, в которой обнаружилось чуть ли не 100% плагиата, в Институте литературы им. Т. Г. Шевченко НАН Украины.
– Как вы думаете, что надо сделать государству и обществу, чтобы в украинской научной среде покончить с плагиатом?
– В первую очередь нужно объяснять населению, что это плохо, это преступление! Надо говорить об этом детям, начиная с детского садика. Нужно изменить нашу ментальность – дать списать домашку в школе – это не геройство, а соучастие в преступлении.
– Существует ли механизмы влияния на людей с ученой степенью, которые транслируют антинаучные (с т.з. ВОЗ) тезисы? Как вы думаете, должен ли быть такой механизм, если его нет на сегодняшний день?
– Да, такой механизм существует. Например, несколько лет назад Физиологическое общество Великобритании выступило с официальным заявлением о том, что гомеопатия – лженаука. В нашей стране роль судей в таких вопросах должны взять на себя компетентные ученые. От их имени должны быть сделаны официальные заявления, например, Национальной академией наук. И это давно пора сделать – по вопросам ГМО, вакцинации, той же гомеопатии.
– Что бы вы посоветовали молодым женщинам-ученым, которые мечтают о Нобеле и других международных премиях?
1. Первое и самое главное — стать абсолютной профессионалкой своего дела.
2. Быть мобильной – принимать участие в различных школах, программах обмена, коллаборационных проектах с учеными по всему миру. Не бояться и быть «легкой на подъем». Сейчас очень ценятся по-настоящему мобильные ученые, которые могут работать, не привязываясь к одной лаборатории.
3. Рассказывать о себе и своей работе! Это именно то, что поможет заводить связи и контакты с учеными, с которыми в дальнейшем можно будет сотрудничать! Очень многие любят экспериментировать и работать с данными, а вот писать статьи – нет. Но это именно то, что поможет миру узнать о вас! Обязательно стремитесь к тому, чтобы результаты вашей работы были опубликованы в высокорейтинговых уважаемых международных журналах.
